Дурной парфюм или парфюмерное расследование

Разбор парфюмерного гардероба персонажей романа «Дурная кровь» Роберта Гэлбрейта.

Пятая часть серии романов о лондонском сыщике Корморане Страйке интересна не только поклонникам детективного жанра и Джоан Роулинг. Парфманьяки всего мира с увлечением следили за параллельно разворачивающейся сюжетно-детективной линией – поиском нового аромата для Робин, главной героини серии.

Парфюмерная тема в «Дурной крови» возникает в связи с жертвой преступления, таинственно исчезнувшей в 1974 году Марго Бэмборо. В ходе расследования сыщица Робин Эллакот узнаёт, что её «подписью» был Rive Gauche. Зайдя в парфюмерный отдел торгового центра, Робин делает затест знаменитого аромата из 70-х: «призрачная роза, и что-то странно металлическое», «вот как пахла Марго Бэмборо». Пропавшая сорок лет назад женщина постепенно обретает для Робин реальность только после знакомства с её ароматом. До этого момента образ умницы, красавицы и феминистки Марго неизбежно представал в сознании Робин в бледно-серых тонах, как на фотографиях жертв её предполагаемого убийцы. Попав в дом, где жила Марго Бэмборо с семьёй, через ольфакторные впечатления Робин мы познаём атмосферу эпохи середины прошлого века:

«Каждое жилище обладает своим собственным глубоко впитавшимся запахом, а этот дом был насыщен ароматом сандала и не то чтобы неприятным затхлым духом. С внезапным трепетом Робин подумала, что Марго Бэмборо когда-то ходила по этому самому полу, благоухая металлической розой среди запахов лака и старого ковра» (перевод здесь и далее мой – К.А.).

«Рив Гош» от Ив-Сен-Лоран, новинка 1971 года, безусловно, подходит успешной, свободной духом и независимой женщине – ролевой модели 70-х, какой изображена Марго. Кстати, в рекламных слоганах аромата используются соответствующие этому образу эпитеты – свободная, независимая и непредсказуемая. Однако если первые два в точности описывают Марго, то третий к ней не применим. Непредсказуемой её могли назвать люди среднего ума, считавшие, что такая женщина как Марго могла в один прекрасный день бросить всё – преуспевающего мужа, карьеру врача и маленькую дочь – и скрыться с любовником в неизвестном направлении. Именно предсказуемость стала для доктора Бэмборо роковой, позволив хитрой отравительнице заманить её в западню. Предсказуемость жертвы чуть было не сыграла злую шутку и с читателем. Признайтесь, вы ведь тоже на какое-то время поверили, что Марго побывала в подвале дома на Ливерпул-Роуд, когда вместе с Робин читали письмо Денниса Крида с фейковыми воспоминаниями о её «последних моментах»?

Ещё один любопытный факт с рекламными слоганами: один из них гласит – «n’est pas un parfum pour les femmes effacées» – аромат не для скромниц. Случайность или авторская игра?

Мы уже поняли, что скромницей Марго не была ни в каких смыслах (даже не считая бурную молодость в костюме зайчика Плейбоя), однако слово effacé содержит в себе также коннотации «стёртый», «исчезнувший без следа», «спрятанный», «вычеркнутый» – все эти значения описывают как то, что сделала с Марго её убийца в плане физическом, так и позицию её мужа, мистера Фипса, который, мучаясь чувством вины и болью от потери, сделал всё, чтобы стереть память о Марго, и, помимо всего прочего, запретил дочери пользоваться мамиными любимыми духами.

Вообще, парфюмерная тема начинается уже в предыдущей части, «Смертельной белизне». Страйк несколько раз мысленно упоминает «лёгкий парфюм», который ощущался в офисе после появления Робин. В следующем романе мы узнаем, что этим ароматом окажется Philosykos. Когда героиня попадает в парфюмерный отдел Селфриджес, парфманьяки снисходительно улыбаются: «Робин была склонна оценивать ароматы, в зависимости от того, насколько хорошо они воспроизводили знакомый цветок или пищевой продукт». Робин решает приобрести новый парфюм после разрыва с мужем. Поток её мыслей сообщает нам, что она носит один и тот же аромат уже пять лет – «пахнущую природой инжирно-свеже-молочно-зелёную смесь» (слово «Филосикос» пока не упоминается, парфманьяки делают ставки). Мэтью любил обонять этот аромат на ней, «и ей внезапно захотелось облиться чем-то, что Мэтью не знакомо и, возможно, даже не понравится». Дешёвый флакончик одеколона «4711», купленный в дороге, не годится, нужно что-то более серьёзное, решает героиня и сгоряча тратится на Fracas. Типичная эмоциональная покупка, кто из нас не поддавался хотя бы раз «профессиональным» уговорам «сирен в чёрном»:

«… и если Вам нужно что-то совершенно другое, – сказала она, взяв в руки пятый флакон, побрызгав немного на блоттер и помахивая им вокруг, – «попробуйте Fracas».

Она вручила блоттер Робин, у которой уже горели ноздри от насыщенной и разнообразной ароматической атаки в последние полчаса.

«Сексапильный, но зрелый, понимаете? Настоящая классика».

И в этот момент Робин, вдыхая пьянящую, сочную, жирную туберозу, соблазнилась мыслью стать в свои тридцать лет утончённой женщиной, абсолютно отличающейся от той дуры, которая была слишком глупа, чтобы понять, что сходства между тем, что её муж, по его словам, любил и тем, что ему нравилось брать с собой в постель, было столько же, сколько у инжира и ручной гранаты.

«Ручная граната» – это Flowerbomb, любимый аромат Сары Шэдлок, любовницы Мэтью. Робин догадывалась, почему её муж часто сам менял постельное бельё – чтобы жена не заметила «этот кричащий, сладкий запах», «как и другие более очевидные следы преступления, вытекшие из аккуратных кондомов».

         Увы, но своим Fracas Робин смогла неприятно поразить лишь своего напарника Страйка, до которого ветерок донёс «аромат увядающих лилий», очень похожий на духи одной из его бывших – «странно пьянящие, с оттенком рома (они ему нравились, когда их аромат шёл аккомпанементом к необременительной привязанности и изобретательному сексу; лишь гораздо позже этот парфюм стал ассоциироваться у него с пассивной агрессией, уничтожением личности и мольбами о любви, которую он чувствовать не мог)». Вердикт Стайка: «приторные и тошнотворные». При этом сам он пах «старой пепельницей, политой Pour Un Homme по особым случаям». Тут мы можем предположить, что одеколон ему с большой вероятностью подобрала Шарлотта. Сама она с девятнадцати лет носила Шалимар, между тем, многие находят эти два аромата схожими. В «Смертельной белизне», встретившись со своей большой любовью спустя несколько лет после разрыва, Страйк ощущает на ней этот парфюм, который он сам ей иногда дарил. Позже, вспоминая эту неоднозначную встречу, он грезит о «запахе Шалимара, доносящегося до него сквозь чесночные пары ресторана», а Шарлотта приходит к нему во сне, шлейфя Шалимаром и чёрным шифоном.

         Теперь же, Страйк всё чаще думает о «старом» аромате Робин, по которому он скучает, когда его напарницы нет в офисе. У Роберта Гэлбрейта, как и у Джоан Роулинг (согласитесь, у этих совершенно разных авторов много общего), момент, когда герой начинает замечать запахи, обозначает зарождающуюся любовь. Вспомним Гарри Поттера и «цветочный аромат», который он начинает ассоциировать с Джинни в шестой книге.

         В любом случае, для Робин пришла пора попрощаться с Philosykos как с ароматом её прошлого «я» и найти новое парфюмерное выражение своей личности. Первую попытку помочь ей в этом делает Страйк. Не зная, что подарить напарнице на Рождество (достойное одновременно, но и не слишком личное, чтобы не подумали чего), Страйк, по наводке их общей подруги, храбро отправляется в парфюмерный отдел, где его взгляд падает на «стоящие в ряд одинаково оформленные флаконы с чёрными крышечками и этикетками». Парфманьяк начинает перебирать сразу несколько вариантов, включая Byredo и всё тот же Robert Piguet (о нет, неужели Страйк, не зная названия и как выглядит бутылёк, купит Фрака!). Консультант предлагает герою Carnal Flower, и парфманьяк с облегчением выдыхает, это Фредерик Маль. Однако Страйк в ужасе отказывается по понятным причинам (сексуальная коннотация в названии). Далее следуют «В твоих объятиях» и «Соблазнительный мускус», и Страйк сбегает.

         В итоге новый аромат на Рождество героиня получает от мамы, но и этот выбор оказывается неудачным:

«Флакон был округлый, не как шар, а скорее плоский диск: Chanel Chance Eau Fraiche. Жидкость была бледно-зелёного цвета. Злополучная мысленная ассоциация напомнила Робин о брюссельской капусте. Но всё же она брызнула немного на запястья и за ушами, наполнив воздух запахом острого лимона и безликих цветов. Что, подумала она, подтолкнуло её мать выбрать его? Что было такого в этом парфюме, что заставило её подумать «Робин»? Для носа Робин он пах как дезодорант, заурядный, чистый и без капли романтики. Она вспомнила про свою неудачную покупку Fracas, и о желании быть сексапильной и утончённой, которое закончилось головной болью. Размышляя о несоответствии между тем, как люди хотят, чтобы их видели, и тем, как другие предпочитают их видеть, Робин снова села на кровать рядом с ноутбуком и взяла в руки телефон».

Развязки парфюмерной эпопеи парфманьяку придётся ждать ещё чуть больше половины романа. Лишь в самом конце осмелевший Страйк торжественно поведёт напарницу в парфюмерный отдел, где Робин будет выбирать между двумя понравившимися ароматами, один из которых «пахнул ванилью и напомнил ему [Страйку] пирожное», а другой ассоциировался с «тёплой терпкой кожей, с лёгким оттенком смятых в пальцах цветов». Совместный выбор падает на второй вариант, которым оказывается «увесистый куб из белого стекла с непримечательным названием Narciso».

         А что вы думаете о таком завершении поисков? Согласны ли вы с выбором автора ароматов для своих персонажей? Какие у вас возникают ассоциации с упомянутыми в романе парфюмерными хитами? Как по-вашему, какой аромат носит сама Роулинг?