Dent de Lait и Bourreau des Fleurs от Serge Lutens

Довольно редкие дополнения к парфюмерной линейке Serge Lutens преследуют строго коммерческие цели, поскольку их в полной мере могут оценить только те, кто существует на одной волне с Сержем Лютеном. Этим летом мэтр поделится своим настроением в виде двух новинок под названиями Dent de Lait и Bourreau des Fleurs.

Если второй парфюм принадлежит к безумно дорогой «золотой» коллекции, то первый – из классической серии, но с неожиданно игривым названием, наводящим к тому же на мысли о кунсткамере. Издатели спешат успокоить своих потенциальных покупателей: никаких посторонних физических тел, имитирующих молочный зуб, в ароматной жидкости плавать не будет.

Вся «изюминка» сконцентрирована в композиции Serge Lutens Dent de Lait (на фото слева). Вот уж где разгулялась и была отточена до совершенства фантазия парфюмеров. Да-да, как уже догадались давние поклонники марки, авторство принадлежит проверенному тандему единомышленников - Serge Lutens и Christopher Sheldrake. 

Время не щадит никого, но для души есть особая лазейка, которая помогает сохранить бодрый дух в любом возрасте. Детские, самые яркие и красочные воспоминания не дают угаснуть огоньку жизнелюбия. Пусть даже это будет сопровождаться легким запахом крови – теплые и вкусные аккорды альдегидов, кокосового молочка и миндаля создадут волнующий и приятный фон, в котором, как в калейдоскопе, у каждого сложатся свои любимые картинки.

Сладостное и острое наслаждение дарят немногочисленные, но выразительные нотки композиции Serge Lutens Bourreau des Fleurs (на фото справа). Тлеющие угольки обугленной древесины намекают на разыгравшуюся драму: сухие, горько-пряные тона бессмертника сгорают в языках почти невидимого под солнцем  пламени. Белесоватый дымок тянется ввысь, частично растворяясь в медово-сладком воздухе с привкусом солодки, и обращается в легкие облака, которые тут же уносит ветер. 

Здесь скрыт глубокий философский смысл: каждый в своей жизни проходит точку невозврата и решившийся сжечь за собой мосты испытывает двойственное чувство – удовольствия от сделанного своими руками и щемящей тоски от невозможности вернуть прошлое.