«Царевна Лебедь» от Brocard: маршмеллоу и северный ветер

«Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком…»

Я почти уверен, что подавляющее большинство читателей способно на лету подхватить и продолжить цитату из известного произведения Пушкина. С тех пор как отечественная парфюмерия вошла в новую фазу активного развития, хоть пока и несмело, но грозя вернуть себе статус настоящей индустрии, на рынке начали появляться продукты, близкие и понятные локальному потребителю не только с точки зрения ольфакторных кодов и их особенностей, но и с точки зрения концепции. Нас всё меньше пугают канувшие в Лету, но вновь возродившиеся названия, написанные кириллицей, а у прогрессивной части парфюмерного сообщества и вовсе вызывающие неподдельный интерес. Разумеется, российская тематика не единожды поднималась и зарубежными парфюмерными (модными, впрочем, тоже) домами, но такие «российские» ароматы воспринимались нами, скорее, как некая экзотика. Помимо, например, современных брендов Suleko и The Vagabond Prince, созданных тоскующими по родине, ностальгирующими креативными директорами, России свои ароматы посвящали Guerlain, Chanel и другие классические дома с богатой историей, Maison Francis Kurkdjian, а совсем недавно к вдохновлённым Россией коллегам присоединился бренд Sarah Jessica Parker. Справедливости ради стоит отметить, что не все эти ароматы нашли понимание и любовь у отечественного потребителя. Особенно это касается марок, не имеющих прямых и прочных связей с нашей культурой и традициями, не знающих специфики парфюмерного вкуса российских потребителей и называющих источниками вдохновения то Большой театр, то балет, роскошные соболиные манто, матрёшку, российское дворянство, а то и вовсе «загадочную русскую душу»^TM.

Однако сегодняшний обзор посвящён аромату, уже пришедшемуся по душе российскому парфюмерному сообществу, уже нашедшему свой путь в суровые сердца погонщиков медведей и любителей выпить водки из балалайки. Кто-то из читателей успел составить мнение о новом аромате «Царевна Лебедь» от российской марки Brocard. Я же до вдумчивого анализа добрался совсем недавно.

Как очевидно из названия, композиция посвящена одному из главных героев сказки «О царе Салтане» — царевне Лебеди. Она была создана парфюмером Бертраном Дюшофуром, уже имеющим в своем портфолио работу с одноименным названием, выпущенную брендом The Vagabond Prince в 2014 году. Забегая вперед, необходимо отметить, что два аромата хоть и носят одно имя, имеют общий стилистический вектор, но скрывают под пудрово-мускусной маской женственности разные (если не сказать противоположные) характеры. Аромат Swan Princess вдохновлён одноименным и всемирно известным полотном М.А. Врубеля, «Царевна Лебедь» же — попытка понимания сути и характера пушкинского персонажа. Сравнение композиций на этом можно завершать и переходить к обзору последней.

«Невесомые крылья скользят по тёмному зеркалу моря, белоснежные перья превращаются в фантастический наряд из цветочных лепестков, брызги солёной воды застывают жемчужной короной в сиянии далёких звёзд. Хрустально-хрупкий, царственный, полный волшебства, аромат «Царевна-лебедь» кружится в танце на границе миров, между небом и землёй», — пресс-релиз

В соответствии с персонажем из сказки, пресс-релизный текст оперирует символами женственности и таинственности, и не самой сложной, на первый взгляд, идеей. Однако так ли все просто на самом деле? Ароматы Бертрана Дюшофура интересно и удобно изучать благодаря их многослойности, которую нетрудно разложить на условные сочетания/аккорды. В «Царевне Лебеди» можно выделить три основных аккорда: пудрово-мускусный, цветочно-гурманский и акватический.

Пудрово-мускусный союз, подчеркнутый альдегидами в верхней фазе, олицетворяет лебедя: большие белые крылья, изящную изогнутую шею, легчайший лебяжий пух. Здесь можно обнаружить легкую порошковую или даже мыльную чистоту, не портящую впечатления о композиции, но добавляющую аккуратную косметическую тональность, ассоциирующуюся с чистотой и ухоженностью.

Цветочно-гурманский аккорд хоть и проявляется отчетливо в средней фазе, находится все же под влиянием первого. Мускусно-пудровая вуаль окутывает оттенки ландыша, жасмина и слегка зеленой магнолии, смягченных воздушной, почти сливочной сладостью зефира-маршмеллоу. Этот аккорд, по всей видимости, олицетворяет женщину, скрытую в теле грациозной птицы, скользящей по морским волнам. Женщина наделена красотой и статью, но не лишена кокетливой игривости, часто сопутствующей молодости и свежести. О том, что перед нами царевна, не дает забыть элегантная пудровая связка, создаваемая и зефирным, и мускусным аккордами.

Третья часть композиции — акватическая. Она передает атмосферу аромата — силу и прохладу морской воды. Соленые оттенки в этом аккорде отчетливы и неоспоримы, они создают необходимые и свойственные стилю парфюмера контрасты с гурманской и мускусной частями, наделяют аромат объемом и придают его характеру черту отстраненности и даже некоторой надменности. Капли этой воды — мерцающий морской жемчуг в короне царевны, физическое воплощение волшебной силы, что позволяла князю Гвидону навещать отца в образе комара, мухи и шмеля, доставила к его удовольствию прибыльную во всех отношениях белку и морских богатырей, ведомых дядькой Черномором.

Эта сила слепа и безжалостна, но служит молодому князю, повинуясь воле сверхъестественного существа, мотивы которого нам неведомы и в сказке не раскрываются. В какой-то момент развития композиции морские волны вздымаются так высоко, что стараются заключить в холодный, колышущийся плен остальные аккорды, но, усмиренные строгим взглядом двух темных глаз, опадают и медленно откатываются. По словам креативного директора Brocard Любови Берлянской, царевна Лебедь — бесполый призрак, прикрывающийся маской женственности, эманация божественных сил, вступающая в связь со смертным мужчиной, зная, что тот падок на женскую красоту. Кто знает, не служат ли великаны-богатыри, вышедшие из морских глубин для охраны города, молодой (или кажущейся молодой?) княгине? Не является ли царевна Лебедь морской богиней и не планирует ли погрузить остров с городом и всеми его жителями в водную пучину, став его владычицей? Суровый нордический характер акватического аккорда хоть и проскальзывает лишь намеком, но успевает внести в композицию холодный, мрачный оттенок древних германских мифов — наиболее заметный, ценный и открывающий новые смысловые коннотации, в сочетании с мягким цветочно-гурманским сердцем, обернутым в пудрово-мускусное одеяние. Ответа на поставленные вопросы у меня нет, потому что «Царевна Лебедь» до самого финала не снимает своей маски. И нет их, похоже, ни у креативного директора марки Brocard Любови Берлянской, ни у создавшего композицию парфюмера Бертрана Дюшофура.