Пеларгония, ладан и ветиверовая бездна: гид по коллекции Aedes de Venustas
Американский парфюмерный бренд Aedes de Venustas вернулся. В том числе и в Россию. С момента выхода последнего аромата Musc Encense и последовавшего за этим закрытия до выпуска нового 16a Orchard, ознаменовавшего возрождение, прошло почти четыре года. Наш автор Валерий Михалицын — давний и большой поклонник Aedes de Venustas — рассказывает, почему ароматы этой марки обязательны к знакомству, что нового они принесли в мир парфюмерии. В третьей и заключительной части гида поговорим о двух оставшихся композициях старой коллекции и рассмотрим две совсем новых, выпущенных в 2021 году.
Grenadille d’Afrique
Дальбергия меланоксилон или африканское чёрное дерево дали имя аромату авторства Альберто Морийяса. Это его вторая работа для Aedes de Venustas, которая отражает новый эстетический курс, взятый брендом в 2015 году, с выходом Palissandre D’Or. В 2016 году Grenadille d’Afrique был представлен на парфюмерной выставке Esxence в Милане. Нужно всегда помнить, что на восприятие аромата влияет множество факторов: от освещения до влажности и состава воздуха, и от медикаментов до настроения.
Так получилось и с Grenadille d’Afrique. В весеннем Милане я по какой-то причине не почувствовал ничего, кроме ветивера, и расстроился, потому что Aedes de Venustas потеряли в моих глазах свою яркость и прекрасную самобытность. Обычный ветивер. Ещё один. Кому он нужен? Действительность оказалась совершенно другой. Вернувшись домой, я понял композицию. А потом и полюбил.
Да, это ветивер — никакого африканского чёрного дерева, из которого даже не получают парфюмерное сырьё, в аромате почувствовать невозможно. Но помимо тёмного, почти чернильного ветивера, я начал отчётливо улавливать фруктовый аккорд, напоминающий одновременно сливу и вишню. А кроме них — фиалку, нежные цветочные мускусы и тонкий ладанно-хвойный штрих, ставший вертикалью композиции. Фруктовый аккорд при этом кажется сливочным, мягким, бархатистым наощупь и каким-то трогательным. Словно хрупкие цветы лесной фиалки мерцают во тьме ночного леса, защищённые от снега и холода сплетёнными в альков корневищами ветивера. И эта нездешняя красота, и сказочность кажутся такими доступными для понимания, такими родными. Да, это сложная авторская фантазия, причудливо составленная и поданная, но при этом её элегантность и замысел понятны с самого начала. Те, кто читают меня давно, особенно в моём телеграм-канале, знают, что Grenadille d’Afrique — один из четырёх главных ароматов моей коллекции, который носит сразу два титула — «совершенный» и «божественная вода».
Его реформулировки я боялся больше всего. И мне казалось, что любые попытки изменить формулу непременно и необратимо приведут к уничтожению аромата. К тому же переработка коснулась его, пожалуй, сильнее прочих композиций коллекции. Но каково было моё удивление, когда я обнаружил, что Grenadille d’Afrique не только не стал хуже, но стал даже красивей. Фруктовый аккорд подняли из ветиверовой бездны и дополнительно подсветили, а сам ветивер немного очистили от земли и дали аккорду больше воздуха и пространства, благодаря чему он также кажется более объёмным и светлым. Зелёная хвойность можжевеловых ягод и ладан пусть и стали более тонкими, но при этом и чётче прорисованными. Иными словами, парфюмер сделал очертания композиции выраженными, немного сместив акценты. Да, Grenadille d’Afrique стал другим, но при этом словно остался тем же. В коллекции смело можно иметь оба.
Pélargonium
Аромат посвящён растению Pelargonium graveolens, являющемуся источником эфирного масла, конкрета и абсолюта, чрезвычайно востребованных в парфюмерии. Странным кажется лишь то, что материалы, получаемые из Pelargonium graveolens, называют геранью, хотя, при внешней схожести, пеларгония (лат. Pelargonium) и герань (лат. Geranium) – это два отдельных биологических рода семейства Гераниевые (лат. Geraniaceae), имеющих различные ДНК. К слову, всё, что мы называем геранью, используя в декоративных целях, является пеларгонией.
Задачей парфюмера Натали Фейстауэр была необходимость показать, что гераневые ароматы перестали быть исключительно мужской территорией. И я не могу сказать, что она с нею справилась, хотя создала отличную парфюмерную композицию. Pélargonium можно смело называть последователем Declaration Cartier, современным прочтением темы зелёно-пряных ароматов с акцентом на кардамоне. Идейной точкой отсчёта для аромата послужила живопись Малых голландцев, а именно — их цветочные натюрморты. Но если на полотнах художников мы видим буйство самых разных цветов, множество элементов и символов, детально прописанные объекты, то Pélargonium не имеет с ними ничего общего.
Прежде всего, это спокойный, элегантный, но очень простой и незамысловатый аромат. В его основе — исо е супер, на фоне которого развивается холодный кардамон, ещё более холодный ладан, мягкая древесность пачулей и минеральный оттенок кашмерана, который так красиво контрастирует с зеленью и цветочностью герани. В целом, это всё, что можно сказать о композиции. В ней нет дополнительных смыслов и двойного дна, сложных деталей и художественных приёмов. Однако ассоциации, которые она у меня рождает, действительно далеки от всех традиционных мужских фужеров.
Идеальными характеристиками для Pélargonium станут спокойствие, созерцание, умеренность, благополучие и благопристойность. Подходящий для повседневного использования аромат, который при этом не лишён некой сексуальности. Но мне кажется, что это сексуальность интеллекта, притягательность хорошего вкуса и образа жизни человека, который пахнет этим ароматом. Стилистически он напоминает мне Essence de L’Essence Yvra. Это та же порода и та же стать, но описанная несколько другими словами. Лично я выбираю аромат Yvra просто потому, что он более многослойный и яркий, не такой задумчивый, хотя качество сборки и материалов в Pélargonium потрясающее.
Что случилось с Pélargonium в новой версии? Ничего. Вообще. Абсолютно. Я заметил лёгкую ягодную сладость, которая словно пытается придать аккорду герани очертания розы, но эта иллюзия так хрупка, что можно просто отметить этот факт и продолжать наслаждаться знакомым ароматом.
16a Orchard
Наконец, мы добрались до двух релизов, ради которых и затевался этот гид. Как уже говорилось, аромат “16a Orchard” носит имя улицы и дома, в котором теперь располагается бутик Aedes de Venustas. Флагман, начинающий новую главу истории, поручили создать Франку Фёльклю — большой парфюмерной звезде. Но 16a Orchard кажется, скорее, попыткой гештальта мускусной темы, которая с первого подхода бренду не покорилась.
Aedes de Venustas обещали skin scent с имбирём, ирисом и цветами, но также они обещали ощущение возрождения, выход за рамки стереотипов и собственной раковины, которая зачастую лишает радостей и многообразия жизни. Карл и Роберт рассказывали о бергамоте, лимоне, кардамоне и жасмине вместе с бобами-тонка, а в итоге — беломускусный аккорд, затопивший, заменивший собою всё. И это действительно skin scent — аромат с намеком на телесность, но без животной грязи, без отсылок к мускусу кабарги, как почивший Musc Encense, не смотрящий и не ориентированный на восточную эстетику. Он похож, скорее на кондиционер для стирки, на запах белья, высушенного на свежем воздухе. Единственное, что я смог заметить в этой мускусной бездне, — имбирь и ирис. У первого Фёлькль отобрал яркость и искристость, особенное ощущение азиатского праздника, а вместо этого оставил его древесно-одеколонную часть, подчеркнутую бергамотом сверху. У второго парфюмер отнял всё, кроме, собственно, пудровости, которая сливается с мускусом и, возможно, от него же и происходит.
При этом 16а Orchard не предлагает ничего нового и у меня вызывает лишь скуку. Выраженность всех перечисленных оттенков, которых и без того мало, сведена к минимуму. Даже в Musc Encense, по сравнению с ним, есть, что понюхать, хотя на самом деле тоже нет. Если сравнивать 16a, например, с Sun Bleached Une Nuit Nomade, Blanche Byredo и White Puredistance, то он не выдержит конкуренции, потому что смысловой аккорд не так ярок и многогранен, а его окружение — скудно и тихо. Да, это комфортный, хорошо скроенный запах чистоты с тайским настроением, но в мире уже есть более выигрышные ароматы на эту тему. По новизне и смелости 16a Orchard бесконечно далёк от Signature, который сделал Aedes de Venustas и кассу, и имидж.
Encens Japonais
Парфюмер Бертран Дюшофур, наконец, вырвался в лидеры по количеству ароматов, созданных для Aedes de Venustas. Карл Брадль и Роберт Герстнер идут, на мой взгляд, правильным путём, делегируя задачи тем специалистам, которые решат их максимально быстро и эффективно. Нужны благовонные и мягкие древесно-бальзамические ароматы со сложным кроем — это к Дюшофуру.
И Encens Japonais снова — сферический Бертран Дюшофур в вакууме. Всё, что мы успели полюбить, например, в его Avignon от японского модного дома Commes des Garcons, можно найти в новом Aedes de Venustas, но далеко не только это. Альдегидная чистота белоснежных монашеских облачений, пропитанных сладким ладанным дымом, превращена здесь в чистоту и умиротворённое спокойствие горных храмов в Японии. В основном, благодаря кипарису, сандалу и уду, которые вносят древесную свежесть и одновременно бархатистую, плотную текстуру. Ощущение чистого, прохладного воздуха, насыщенного запахом благовонных смесей, зависших под сводами святилища, сменяется красивым древесно-бальзамическим сердцем, где отчётливы ореховые и маслянистые грани. Контрастом ладанному ядру — нота несладкого кофе, который через некоторое время исчезает, обнажая аккуратный одеколонный эффект мужской уходовой косметики. И если до этого времени аромат был по-своему уникален, то теперь, благодаря сандалово-ореховому аккорду, он начинает напоминать The Last Day of Summer Gucci, но не копирует его, а наследует ингредиентно-стилистическое сходство.
Через сходство с ароматом от Gucci мы приходим к неизбежному сравнению с Black Afgano Nasomatto. Однако Encens Japonais и Black Afgano так далеки друг от друга с точки зрения качества и сложности парфюмерной работы, что дойти до этого сравнения суждено не всем. В Encens Japonais есть так любимый поздним Дюшофуром контраст прохладного и тёплого, синтетического и натурального. На деле в композиции нет ничего необычного, как нет фейерверков, фанфар и прочих спецэффектов, которые так любит Дюшофур. Конечно, композиция яркая и сложная, вызывающая мгновенный вау-эффект и интерес, но ничего принципиально нового не предлагает. Впрочем, она красива просто сама по себе.