Два француза, три императрицы и одна жена наркома: самые популярные версии о происхождении «Красной Москвы». Часть вторая.

Приветствую самых терпеливых читателей, и мы продолжаем разбираться в хитросплетениях, возникших за без малого 100 лет вокруг легенды отечественной парфюмерии - духов "Красная Москва". Итак, императрицы и букеты осталивсь в прошлом, и советская действительность предлагает свои версии. 

Версия  пятая – безапелляционная: Август Мишель, оставшийся работать на бывшей фабрике Брокара после ее национализации, не  долго думая, переименовал «Любимый букет императрицы» в «Красную Москву». Такое  утверждение, как  я уже говорила, можно увидеть на сайте «Новой Зари» . Причем, на странице ароматат сказано, что произошло это в 1925 году, а в соответствующем разделе интернет-магазина фигурирует 1917-й.

И это не единственная нестыковка. Например, мне несколько раз встретилось утверждение, что «Любимый букет императрицы» был альдегидной композицией. Вопреки расхожему мнению, альдегиды стали применяться в парфюмерии не в 20-е годы прошлого века, а немного раньше – примерно с 1905-го. Но  «Красная Москва» всюду заявлена как шипр, в пирамиде  аромата альдегиды никогда не были указаны. Не фигурирует и сам парфюм во всевозможных  списках "лучших альдегидных" или "самых известных альдегидных ароматов", которые так любят составлять парфюмерные критики. А автор  книги "От древних благовоний к современным парфюмерии и косметике" (1977) Станислав Войткевич и вовсе утверждает, что  рецептура   "Любимого букета императрицы"  была изменена очень значительно:

Учитывая дух времени, август Мишель в 1924 году создал бессмертную "Красную Москву". Он использовал для начальной ноты бодрящий запах бергамотного эфирного масла и цветов апельсина. Основной тон запаха духов определялся альфа-изометилиононом (кетон, жидкость  с запахом ириса, древесными и пудровыми нотами) , ввод которого в композицию достиг 35%. Духи содержали также продукты с запахом жасмина, мускуса, пряностей.

Разнятся и субъективные описания этих двух ароматов.

... Ноты бергамота, цветущий букет жасмина и нероли пересекаются с мускусными нотами. Свежесть, легкость, прозрачность основного цветочного запаха словно обволакивают ароматы цветочных смол, придавая букету свежих цветов необычное звучание - такая характеристика  кочует с одного сайта на другой.

Безымянные авторы уверяют, что она относится именно к "Любимому букету императрицы" и датируют ее серединой 20 века, однако нет ни одного указания на первоисточник и никаких доказательств, что эти слова действительно имеют хоть какое-то отношение к знаменитым духам. Но даже если они и правы - сравним приведенное выше описание с тем, что дает "Красной Москве" Рудольф Фридман, советский парфюмер, автор многих ароматов и книг по парфюмерии:

Теплый и нежный, даже несколько жаркий, но интимный и мягкий. "Красная Москва" ассоциируется  с изящной теплотой, игривой и кокетливой томностью, мелодичной и пластичной певучестью.

Свежесть и легкость с одной стороны, и теплота, интимность и томность - с другой. Да и мог ли даже французский парфюмер преподнести императрице духи с интимным и томным звучанием? Вопрос остается дискуссионным.

Версия шестая – патриотическая: «Красная Москва создана по заказу жены наркома Молотова Полины  Жемчужиной.  Якобы именно по ее инициативе  парфюмеры "Новой Зари", и в том числе Август Мишель, попытались повторить легенду французской парфюмерии «Шанель №5». Действительно  Полина Семеновна путешествовала по Европе и привезла в Советский Союз множество новинок. Однако саму версию опровергает простая хронология событий.

На "Новую Зарю" Полина Жемчужина попадает лишь в 1927 году, а к этому времени "Красная Москва" уже вовсю выпускается. До 1929 года жена наркома Молотова  остается секретарем партийной ячейки, а в 1930-м занимает директорское кресло. Очевидно, именно отсюда растут  ноги у городской легенды о том, что "Красная Москва" - это украденная  Шанель № 5. Тем более неубедительно выглядят предположения, что Полина Жемчужина могла лично участвовать в создании аромата. Едва ли это было по силам бывшей папироснице с табачной фабрики и аптечной кассирше, пусть и получившей позже экономическое образование.

Версия седьмая – идеологически безупречная:  парфюмерную легенду создал не какой-то сомнительный француз, а  безликий и благонадежный "коллектив авторов".

Первый учитель  мой - знаменитый среди парфюмеров француз Мишель. Коллектив наших сотрудников тогда и изобрел духи "Красная Москва. Было это 1925 году. - скажет ученик Августа Мишеля, главный парфюмер "Новой Зари" Павел Иванов в интервью журналу "Юный техник" в 1971 году. Хотя пятью годами раньше в 40-м номере журнала "Огонек" за 1964 год о том же Иванове напишут:

...Иванов пришел на парфюмерную фабрику учиться тонкому искусству создания духов. Учится он у знаменитого француза Мишеля, автора "Красной Москвы" и "Кремля".

Подтверждает авторство Августа Мишеля и крупнейший  русский парфюмер Алла Бельфер. Кстати, единственный в России член французской Академии парфюмеров. Вот что говорит она в интервью Дмитрию Быкову:

Мне повезло, меня учили люди  легендарные, специалисты "Новой Зари" Павел Васильевич Иванов и Елена Семеновна  Кабошина. Иванов - изобретатель наиболее известных духов "Новой Зари". И он, и Елена Семеновна учились у знаменитого Мишеля - французского парфюмера, в 1924 году придумавшего "Красную Москву". Потом это замалчивалось, чтобы духи считались чисто русским изобретением.

Вот такая она, оказывается, загадочная, эта "Красная Москва".

На дне рождения дочки я решила развлечь коллектив юных дев и отдала им на растерзание свои коробки с парфюмерией. Девицы оказались по-северному деликатны, терзали умеренно, не забывая с серьезным видом рассуждать о шипрах и востоках. 7-миллилитровый новодельный флакончик с "Красной Москвой" я, каюсь, подсунула им сознательно и проследила, чтобы обратили на него внимание - было интересно узнать, как отреагирует подрастающее поколение. 

Норм! - сказало поколение. - Цветами пахнет, можно носить.